Станислав Пшибышевский – польский писатель, один из главных представителей направления, носившего название «Молодая Польша» (см. «Польская литература»).

Сын сельского учителя в Прусской Польше. Юношей стал писать религиозные песни для местной католической церкви. Настоящую лит-ую деятельность П. начал в 90-х гг. в Берлине на немецком языке. Затем некоторое время провел в Норвегии, где сблизился с Стриндбергом. Вернувшись из Норвегии в Берлин, П. стал редактором польской «Gazeta robotnicza» (Рабочая газета, – социал-реформистского направления – ППС – с сильным националистическим уклоном), где писал передовые статьи в стиле библейских проповедей. С 1898 поселился в Кракове, где он редактировал периодическое литературно-художественное издание «Zycie» (Новая жизнь), являвшееся органом «Молодой Польши».

Литературную известность П. приобретает сначала как немецкий писатель. Он становится знаменоносцем немецкого модернизма, восторженно встреченным декадентской молодежью. Как верно заметил один из историков польской литературы, «начни Пшибышевский писать у себя на родине – можно уверенно сказать, что он не имел бы никакого или почти никакого успеха. Польское общество и критика, находившиеся в то время под обаянием Сенкевича, не могли бы восторгаться... сверхчеловечностью его героев». В польскую литературу Пшибышевский вошел уже как писатель с европейским именем, привлекавшим интерес как последнее слово западной культуры. На немецком языке первоначально вышли такие произведения Пшибышевского, как «Homo Sapies», «Дети сатаны», «Epipsychidion», «De profundis», «К психологии индивидуума: I. Шопен и Ницше. II. Ола Гансон» и др. После переезда в Польшу Пшибышевский первое время переводит и перерабатывает свои написанные на немецком языке произведения, затем пишет новые, уже исключительно по-польски.

Влияние и известность П. продолжали возрастать вплоть до 1905, затем быстро пошли на убыль. <…> Во всех произведениях П. доминируют два мотива: болезненный эротизм и псевдореволюционность, оперирующая революционными темами (типы анархистов – разрушителей для разрушения) отнюдь не с целью содействовать революционному движению, а лишь для того, чтобы вызвать дрожь ужаса у буржуазных читателей. Его революционеры – это не деятели, борющиеся во имя определенных общественных идеалов, а лишь «дети сатаны», разрушающие общественный строй под давлением мистической необходимости, проистекающей из таинственных сатанинских глубин. «Дети сатаны» разрушают общественный строй и фатально губят друг друга. Сатанинская революционность – это такая же фатальная неизбежность, как половое влечение, являющееся первоисточником всяческой мудрости и одновременно элементом, приводящим к преступлению. Высочайшее наслаждение и фатально следующее за ним преступление – таковы постоянно повторяющиеся мотивы у П. <…>

Болезненный эротизм Пшибышевского получил оформление прежде всего в его поэмах: «Над морем» [1899], «Андрогина» [1901], «В час чуда» [1902]. Мнимая революционность Пшибышевского нашла выражение в романах «Дети сатаны» [1897], «Homo sapiens» [1898]. Эротики и индивидуалисты П. оказываются нравственными банкротами. Они капитулируют перед ходячей моралью. Эта особенность творчества П. отразилась гл. обр. в его драмах, где он естественно должен был больше считаться с обывательской моралью, чем в своих романах и поэмах в прозе, рассчитанных на изысканных эстетов. Эти драмы – «Для счастья» [1900], «Золотое руно» [1901] и «Снег» [1903] – полны метерлинковских туманных намеков и недомолвок, образов, символизирующих рок. Новый материал П. пытался почерпнуть во время империалистической войны. Высказавшись за польско-германское единство в публицистическом произведении «Польша и святая война», он безуспешно старался воплотить эту новую свою идеологию в художественных образах (книга военных рассказов «Возвращение», 1916). Здесь перед нами старые герои П. – эротики, мистики, мучимые совестью индивидуалисты, которы стремятся искупить на войне кровью свои преступления. Последнее незаконченное произведение П. – его мемуары «Мои современники» [1926] – дает интересный материал для характеристики немецкого модернизма, к которому П. примыкал в первые годы своей литературной деятельности.

Творческие усилия П. направлены прежде всего на раскрытие подсознательных экстатических состояний, на изображение вспышек страсти, артистических стремлений, самобичевания и т. п. Язык Пшибышевского, как и у всех мистиков, – это язык, нарочито нелогичный. Поэтому чтение его в эпоху, когда исчезла почва для подобных настроений, становится почти невозможным. Язык П. не отличается богатством, а в первый период его литературной деятельности не свободен от заметного влияния немецкого.